Антон Туманов отдал жизнь за свою страну — но его страна не признаётся, ни где, ни как это случилось.
Но его мать это знает. Она знает, что Туманов, 20-летний младший сержант российской армии, был убит на востоке Украины, попав под ракетный обстрел 13 августа.
41-летняя Елена Туманова узнала эти скупые подробности о гибели ее сына от одного из его товарищей, который увидел, как в него попали, и подобрал его тело.
«Я только не понимаю, за что он умер», — говорит она. «Почему мы не можем дать жителям Украины разобраться между собой самим? И раз уж наши власти послали Антона туда, почему они не могут это признать и рассказать нам, что же именно с ним случилось?».
Год подходит к концу, а Кремль продолжает настаивать, что ни один российский солдат не вошел в Украину, чтобы присоединиться к промосковским сепаратистским ополченцам, сражающимся против правительственных войск с апреля. Во время его ежегодной пресс-конференции, прошедшей ранее в декабре, президент Владимир Путин заявил, что все россияне, сражающиеся на украинском Донбассе, были добровольцами, прибывшими «по зову сердца».
История Туманова и таинственной гибели десятков других российских солдат этим летом ставит это утверждение под сомнение.
Правозащитники зарегистрировали не менее 40 действующих военнослужащих, предположительно погибших в этом конфликте, — многие верят, что эта цифра исчисляется сотнями, — но прокуратура отказывается возбуждать уголовные дела об их гибели, хотя того и требует закон.
Лишенные приличествующего статуса из-за лжи и тумана, застилающего историю их гибели, эти люди и их семьи стали потерями в необъявленной войне.
Причина травм «не установлена»
Официально Туманов погиб «при исполнении воинских обязанностей» в «месте временно размещения военной части 27777» — части армейской 18-й гвардейской мотострелковой бригады, постоянно базирующейся в станице Калиновской в Чечне.
В его свидетельстве о смерти, подписанном 18 августа центром судебной медицины Министерства Обороны в Ростове-на-Дону на юго-западе России, говорится, что он погиб от «травмы в результате взрыва», получив «множественные осколочные ранения нижних конечностей», приведшие к «острому, обильному кровотечению». Место для галочки в свидетельстве напротив причины травмы «военные действия» пустует — ее предпочли поставить против «происхождение не установлено».
Елена Туманова, получив уведомление о смерти сына, пять дней ждала, пока его тело привезут домой. «Пять мучительных дней», — рассказала она.
Елена, санитарный инспектор, живет с мужем и двумя младшими братьями Антона Туманова на втором этаже деревянного дома в Козмодемьянске — небольшом городке, притулившемся у излучины Волги в 400 милях к востоку от Москвы.
Запечатанный цинковый гроб с ее сыном прибыл в среду.
«Наверху было маленькое окошечко, чтобы можно было посмотреть на его лицо», — вспоминает она. «Тогда я не знала, какие ранения он получил, но что-то в сердце подсказало мне, что он потерял ноги».
Похороны состоялись в тот же день. На них был военный оркестр и несколько чиновников из местного военкомата. Из части Туманова не пришел никто. Его мать поговорила в Чечне с майором, который подтвердил, что молодой человек погиб в Украине, но отказался сообщать какие-либо подробности. Приказ отправляться туда «поступил сверху исключительно в устной форме», рассказал майор.
Поиски работы ведут на войну
В биографии Туманова нет ничего необычного для провинциального парня из небогатой семьи. После школы он был призван в армию и отслужил восемь месяцев в Южной Осетии, пророссийской сепаратистской республике в Грузии. Когда он прибыл домой в Козмодемьянск весной прошлого года, он отчаянно пытался найти работу. Недолго проработав барменом, а затем на стройке в Москве, он решил вернуться в армию солдатом-контрактником. В июне его направили в Чечню.
«Я попыталась убедить его не ехать из-за того, что творилось в Украине», — рассказала Елена Туманова. «Но наш президент заявил, что никто из наших солдат туда не отправится, это просто украинцы воюют друг с другом, и я в это поверила. Так что в итоге я перестала спорить».
Антон Туманов попал на трехмесячный испытательный срок, но не пробыл в Чечне и десяти дней, когда к нему и другим солдатам на базе подошли и спросили, хотят ли они отправиться добровольцами на Донбасс.
Он и его друзья отказались, он рассказал об этом матери по телефону. «Кому охота умирать?» — поясняет она. «Так они думали. Никто не нападал на Россию; если бы так было, Антон был бы первым в очереди».
К середине июля ситуация изменилась. Теперь его военная часть №27777 располагалась во временном лагере в Ростовской области, у границы с Украиной, официально «на учениях».
Вскоре он стал сообщать Насте Черновой, его оставшейся в Козмодемьянске невесте, что ненадолго ездит в Украину, сопровождая доставку оружия и военной техники повстанцам.
Это был момент, когда промосковские ополченцы на востоке Украины вот-вот должны были рухнуть под напором правительственных войск, почти окруживших Донецк, столицу сепаратистов. В следующем месяце Россия произвела крупную интервенцию, направив через границу танки и солдат, чтобы помочь отбить украинские войска и восстановить контроль над территориями повстанцев.
10-го августа Антон Туманов позвонил матери и сказал: «Завтра нас отправляют в Донецк» — столицу повстанцев. «Мы будем помогать ополчению».
На следующий день он рассказал ей: «Мы сдаем документы и телефоны. Нам выдали по две гранаты и 150 патронов каждому». Через несколько часов появилось его последнее сообщение ВКонтакте, российском аналоге Фейсбука: «Телефон сдал, на Украину уехал».
Настя Чернова, худенькая 17-летняя старшеклассница, рассказала, что ее парень поехал туда против воли. «Последний раз, когда мы разговаривали, он рассказал мне, что он и некоторые его друзья обсуждали побег, но они были далеко от дома и у них не было еды», — рассказывает она. «Это было невозможно».
О том, что случилось дальше, Елена Туманова узнала от одного из товарищей ее сына, который служил в той же части и отправился туда с ним. Этот солдат описал ей события в письме, написанном от руки.
«11-го августа нам отдали приказ снять номерные знаки с нашей техники, переодеться в камуфляжную форму и привязать белые тряпки на руки и на ноги», — написал солдат. «На границе нам выдали боеприпасы. 11-го и 12-го числа мы перешли на территорию Украины. 13-го августа в обед наша колонна попала под ракетный обстрел, во время которого погиб Антон Туманов. На тот момент мы были в Украине, в Снежном (городке недалеко от Донецка)».
Десятки, сотни убитых
Сергей Кривенко, глава «Гражданина и Армии», московской группы гражданских активистов, помогающей солдатам и их семьям защищать свои правы, говорит, что активисты уверены в не менее 40 случаев смертей российских военных этим летом и осенью, но подозревают, что общее число может доходить до сотен.
Высокопоставленный офицер признал на недавней встрече с Кривенко и другими правозащитниками, что случаи гибели военных имели место, но где и как они произошли, пояснял туманно.
«Он заявил нам, что через границу с Украиной перелетел снаряд и попал в танке, или что-то случайно взорвалось, когда бойцы сидели у костра на стрельбище», — рассказал Кривенко, который также является членом путинского Президентского совета по правам человека.
«Россия официально не ведет войну, поэтому в отношении каждой смерти должно быть уголовное дело, но на наши запросы открыть эти дела власти отвечают отказом», — добавил он.
Несколько солдат описывали «Гражданину и Армии», как их отправляли в Украину доставлять орудие, а затем разорвали их контракты, когда они отказались туда возвращаться или их части сократили.
Товарищи Туманова подтвердили рассказ его матери, рассказав Кривенко, что молодой сержант погиб, когда залп украинских ракет «Град» поразил их грузовики с боеприпасами на территории завода в Снежном (по-украински «Снiжне»). По их оценкам, только в результате этого обстрела погибло 120 человек.
Расследование этих смертей может быть связано с риском. На Людмилу Богатенкову, 73-летнюю представительницу ставропольского Комитета солдатских матерей, внезапно завели уголовное дело о мошенничестве после того, как она стала расследовать смерти в Снежном.
Санкт-петербургское отделение этой же группы попало в российский список Иностранных агентов — черный список НКО с иностранным финансированием — после того, как его глава опубликовала отчеты о десятках раненых, привезенных в расположенный в Санкт-Петербурге госпиталь.
Некоторые родственники, по-видимому, смирились с судьбой своих близких. В интервью московской радиостанции отец Николая Козлова, 21-летнего десантника из ульяновской части, потерявшего ногу, заявил, что гордится своим сыном. «Он дал присягу и выполнял приказы», — заявил он. Репортаж российского телевидения о лечении Козлова в госпитале прерывался видео уличных боев и танков с украинскими флагами. В репортаже его назвали «человеком, недавно побывавшем в пекле, и наконец вернувшимся домой в Россию». Откуда он вернулся, не сообщалось.
Лев Шлоссберг, местный депутат из города Пскова на западе России, говорит, что потери окружены атмосферой секретности и страха. Он ведет кампанию, призванную выяснить, как именно летом погибли двенадцать десантников из расположенной в городе части. После того, как он впервые написал об этом в блоге, неизвестные напали на него со спины, когда он шел домой, сбив его с ног и избив до потери сознания. Бандиты угрожали корреспондентам, посетившим могилы десантников, что их «больше никто не увидит», и порезали шины их машин.
«Очень многие российские военные погибли в Украине, и их семьи возмущены, но не говорят об этом, потому что опасаются за свои жизни», — рассказал Шлоссберг, оправившись после лечения в больнице. Он заявляет, что разговаривал с родственниками погибших и солдатами, воевавшими в Украине против своей воле, но они отчаянно пытаются остатться анонимными. «В наше время люди в России живут в страхе перед властью».
«Наши дети остались безымянными»
В Козмодемьянске Настя Чернова пробирается домой по снегу после школы. Она не может забыть своего парня. Она пишет стихи о Туманове на своей странице ВКонтакте и вспоминает момент, когда внезапно проснулась с тяжелым чувством в день,, когда он умер.
«Антон не был добровольцем», — настаивает она. «Он не хотел ехать на Украину воевать и убивать людей. В нем не было этой агрессии. Он пошел в армию, чтобы защищать свою страну».
Дома, в гостиной, Елена Туманова до сих пор ждет объяснения гибели ее сына. Его армейская фуражка лежит на сложенном российском триколоре на телевизоре. На стенет висит небольшая фотография, на которой он изображен в форме, с черной ленточкой в углу.
Елена Туманова попросила государственную прокуратуру через правозащитную группу расследовать последние дни жизни ее сына. Она не получила ответа.
Работники городского военкомата заявили The Telegraph, что у них нет информации об Антоне Туманове. Высокопоставленный представитель медицинского центра в Ростове, где была зарегистрирована его смерть, также отказался от комментариев.
«Для меня важно, чтобы наше государство не скрывало того, что случилось», — говорит Елена Туманова. «По телевизору они говорят, что наши (российские) корреспонденты, погибшие в Украине — герои. Мы знаем их имена, их наградили Орденом Мужества. Но дело не в медалях. Дело в том, что наши дети остаются безымянными. Словно они бездомные бродяги».
«Если они послали туда наших солдат, пусть признают это. Для матерей, таких как я, это горше всего. Антона уже не вернуть, но это просто бесчеловечно».
Глобус Украины 